Из книги «Вечный моряк», М., 2004
ВЕЧНЫЙ МОРЯК
Я стоял на площадке маячной, -
Старой башни светились бока.
Жизнь былая казалась пустяшной,
Здесь, на башне молчали века.
Море гулко прибоем играло,
Чайки рвали мой хлеб на лету…
Видел в жизни я долгой немало,
Но опять возвратился в мечту.
Ветер, волны и вечные птицы,
Слился с морем вдали небосвод…
Будто рок не листает страницы,
Будто время замедлило ход.
Вился струйкой дымок в отдаленьи, -
Жизнь моя возвращалась назад.
Наступило в душе просветленье,
Алой далью светился закат.
Устаю я от жизни московской, -
Снится мне незабвенный маяк.
Я хочу на маяк Слепиковский, -
И без моря я - вечный моряк!
ВЕСТЬ
Соль перемешана с мёдом и сахаром,
Плавится воздух, как вязкая ложь.
Солнце отравлено, горы запаханы,
Силы ослабила нервная дрожь.
В праведном гневе, в мире немыслимом
Борешься снова за правду и честь.
Но за нежданным предательским выстрелом
В душу вползает недобрая весть.
В гневе угарном, в запале горячечном
К самому краю тебя подвело.
Слово разящее самодостаточно, -
Злом порождается новое зло.
Добрая весть воспаряет над страхами.
В счастье скрывается вечная боль.
Соль вперемешку то с мёдом, то с сахаром,
Но испаряется чёрная соль.
В ЧУЖОМ МОРЕ
Стоят на рейде корабли,
Как будто птицы прилетели…
На горизонт, на край Земли
Устало птичьи стаи сели.
Тоскою сердце вдруг зашлось:
Где, вы, крылатые, летали?
Вам много странствовать пришлось.
А вы в России не бывали?
Когда смотрю на корабли,
Я вспоминаю запах хлеба,
Берёзы чудятся вдали,
И стынь, и синь родного неба.
Кружатся птицы надо мной,
Зовёт вперед простор без края.
Чужое Море, мир чужой
И лишь душа во мне родная.
ПОВТОРЯЕМОСТЬ
Эхо забытых, несбывшихся снов,
Эхо очнувшихся, вызревших слов,
Тени знакомых, исчезнувших лиц,
Песни придуманных сказочных птиц,
Тайны святые намоленных мест, -
Церковь, часовня, ворота и крест…
Будто шагаю во тьме с фонарём,
То осторожно, а то напролом, -
То ошибаюсь и в бездну лечу,
То усмехаюсь в лицо палачу,
Или по кругу бесцельно бреду
В поисках света, словно в аду.
Чудится сердцу: это повтор!
Вижу ворота и светлый простор.
Было, всё было, но не со мной, -
Здесь в этой жизни, как в жизни иной
Кто-то Всесильный мне задал урок,
Всё ли сумею выполнить в срок?
Я отгоняю сомнения прочь,
Верой стараюсь тьму превозмочь.
Слышу: незримый голос зовёт,
В раненом сердце вера живёт:
Знаю, свершиться Судьбы приговор!
Что в настоящем? А что есть повтор?..
РАЗДУМЬЯ НА ТРАССЕ
Вдоль дороги - кресты и кресты, -
Нескончаем по трассе поток.
Здесь начало последней черты,
Здесь витает невидимый рок.
Нам не ведома случая роль,
Уповаем в беде на мольбу.
Но потерь наших вечная боль
Продолжает со смертью борьбу.
Но скорбящие мысли со мной, -
И не меркнут в летящей дали:
«Кем начертан маршрут наш земной?
Улетаем куда мы с Земли?»
Вдоль дороги кресты и кресты, -
И нелепых смертей череда…
Мы не видим последней черты,
Не узнаем её никогда…
ВИДЕНЬЕ
Памяти моего отца Ивана Матвеева
посвящается
Цепные псы угрюмо воют,
Крадутся звери к водопою,
Кричат во тьме ночные птицы,
Всё наяву, а может, снится.
Химеры, черти, ведьмы, тати…
Свеча трепещет у кровати.
Сухая ветка в стёкла бьётся,
Незваный гость в ночи крадётся.
Уходят и приходят тени…
Во сне тревожном на колени
Встаю, молюсь и просыпаюсь,
От стука в двери содрогаюсь.
О, Боже, кто же так стучится,
А, может, это тоже снится?
И вдруг я слышу голос громкий,
И плач пронзительный и тонкий.
Свеча к рассвету догорела,
Ночная темень посерела.
И голос бабки словно эхо:
«Вставай, Санёк, отец приехал».
Я не забуду стук тот в двери, -
Отец мне снился, я поверил,
Что он живым с войны вернулся.
Я вспомнил сон - и содрогнулся.
ОТЕЦ
Темнеет небесная твердь,
На Землю крупой осыпаясь,
И жёлтой листвы круговерть
Вот-вот и закончит свой танец.
Уныло, тоскливо бреду,
В небесную даль погружаясь,
Десятым иль сотым в ряду,
В озёрах земных отражаясь.
Я еле держусь на ногах
Под стылым и сумрачным небом.
Шеренги друзей - бедолаг
Плетутся на поиски хлеба.
И словно немое кино
Прошедшее время мелькает.
Но жизни другой не дано,
А эта меня отторгает.
Все ниже небесная твердь,
На темной равнине без края.
Со мной неизбывная смерть, -
И новая жизнь, неземная…
………………………
Живым я не помню отца,
Себя забываю ночами…
Но вечность не знает конца, -
Отца я ещё повстречаю…
ДУШЕВНОЕ
Посвящается селу Долочью
Невыразимое, грустно-печальное
Тихой нахлынет волной.
Нежностью хрупкою, необычайною
Встретит в сторонке родной.
Счастье заветное, счастье безгрешное,
В светлых глазах – листопад.
Очи берёзок, как белых невестушек,
Вслед мне печально глядят.
Счастье звенящее, радость печальная, -
Нежно-сиреневый край.
Встреча желанная, встреча прощальная,
Давний, потерянный рай.
С эхом таинственным, с эхом спасительным
Голос твой слышится вновь.
Как ты пленительна, как упоительна,
Юности вечной любовь.
***
…И чёрный хлеб, и запах тмина,
И сала свежего шматок.
Горилка с перцем с Украины,
Лучка зелёного пучок.
И яблок молодильных зрелость,
Как будто вновь в родном селе.
И вновь в душе былая смелость
Лететь вперёд стремглав в седле.
И так бы мчаться, мчаться, мчаться,
Как будто мне семнадцать лет.
Привык я в жизни забываться:
Где темнота – там вижу свет.
ПРАВЕДНЫЙ ХЛЕБ
Вечность в невечном, светясь, отражается:
В слове, в молитве, в немой тишине.
Время приходит – и грешник покается,
Жизнь проживая в придуманном сне.
Но обращается дальнее в близкое, -
Видим невидимой Вечности след.
И отлетает всё мелкое, низкое,
Главным становится праведный хлеб.
Всё, что казалось так мудро расчисленным,
Меркнет, смеркается в капле слезы,
Горьким становится, горько-бессмысленным,
Как отлетевшее эхо грозы.
Но словно эхо ко мне возвращаются
Юное время, любовь и грехи.
Вечность в невечном, светясь, отражается
И обращается в эти стихи.
ВОСПОМИНАНИЕ О САХАЛИНЕ
Чайки морские – вечные птицы, -
Ветер и море. Времени соль…
Сдвинуты даты. Стёрты границы, -
Горькая радость. Сладкая боль.
Штормы былые. Вольные песни.
Смутное солнце. Тихий туман.
Небо седое – времени вестник.
Правда – неправда, ложь – не обман.
Юноша странный, в море влюблённый, -
Смотрит с надеждою в бурную даль.
Близко-далёкий, сладко – солёный
Остров туманный - радость - печаль.
Сдвинуто время. Стёрты границы.
Правда былого - давний обман.
Чайки морские – вечные птицы, -
Светлое солнце. Лёгкий туман.
ИНАЯ ЖИЗНЬ
И за окном все тот же морок, -
Привычно - непривычный шум.
Ворона каркнула раз сорок,
Почти зашёл за разум ум.
Лениво тявкнула собака,
Сосед ругнулся на жену.
Бродяг бессмысленная драка
Забила болью тишину.
И непривычное в привычном,
В тиши заоблачной живёт.
Вот в небе ярко необычном
Бумажный змей, как сон, плывёт.
Бежит мальчишечья ватага
Бушует юности задор,
И юности сестра - отвага,
И слово светлое, и взор.
Окно от света засверкало,
И песню света ловит слух.
Как в этой жизни нужно мало,
Чтоб жизнь иной предстала вдруг!
К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ КАНОНИЗАЦИИ
СВЯТОГО СЕРАФИМА САРОВСКОГО
Мгновенья и годы страданья,
Смиреной души послушанья.
И сила, и радость служенья,
Ума и души просветленье.
Незримого света сиянье,
Неслышных молений звучанье,
И Веры Святой откровенье, -
Великой Души озаренье.
То веянье Духа Святого,
То Божье громовое слово.
И с Богом Святым единенье,
И сила и святость прозренья.
Нам Небо Судьба открывает,
Но избранных Бог призывает.
БЛАГОВЕСТ
I
Когда я вижу купола,
Сиянье маковок церквей,
В душе звонят колокола
Печальной Родины моей.
Когда я слышу перезвон,
Высокий зов колоколов,
Душой кладу земной поклон,
В душе сиянье куполов.
В душе небесная лазурь,
И солнца незакатный свет.
Как будто нет житейских бурь,
И зла, как будто, тоже нет.
Христовой веры купола, -
Ликует, празднует душа.
Звонят, поют колокола,
Внимаю зову, не дыша.
II
Блестят на солнце купола,
Сияет вечной веры Крест,
Звонят-поют колокола,
«Благая весть», - звучит окрест.
И горнее сиянье лиц,
И свет, спадающий с Небес,
И щебетанье божьих птиц, -
Слова Весны: «Христос воскрес!».
От этих слов заветных вновь
В душе и радость, и простор.
И с детства к ближнему любовь, -
И детство в сердце до сих пор…
Звонят-поют колокола,-
Небесной радости оркестр.
Блестят на солнце купола,
Сияет вечной веры Крест.
СЕЛО
В душе сугробы намело,
И студит душу гулкий город.
Уеду в тихое село,
Всмотрюсь в прозрачные озёра.
Травы росистой накошу,
Росою утренней умоюсь.
Обиды недругам прощу,
Тогда, возможно, успокоюсь.
В душе рождается тепло,
И сердце наполняет радость.
Увижу ли ещё село?
Но есть оно - и это благость.
ПАМЯТИ МАКСИМИЛИАНА ВОЛОШИНА
В ДЕНЬ ЕГО РОЖДЕНИЯ
(28.05.04)
Изрезано небо вершинами гор,
Расставлены временем знаки.
И вечные звёзды и звёздный простор,
И в небе цветущие маки.
И спутник предгорья волнистый ковыль,
И в воздухе запах полыни.
Здесь стали едиными небыль и быль,
Здесь бродят легенды поныне.
Вот профиль Поэта вонзился в утёс,
Как будто бы Неба знаменье.
Смешенье мечтаний и сбывшихся грёз,
Времён и событий смешенье.
Тропинка к могиле Поэта ведёт,
И тихое море под нами.
И верится – Дух его светлый живёт,
И бродит у моря ночами.
Пусть тело обнимет загробная стынь,
Но жизнь бесконечна земная.
Иначе – о чём так вздыхает полынь?
Зачем эти маки средь мая?
ЗВЕНЬЯ ВЕЧНОСТИ
I
По ночам, когда в тумане
Звёзды в небе время ткут,
Я ловлю разрывы ткани
В вечном кружеве минут.
Я ловлю в мгновенья эти,
Как свивается покров
Со всего, что в формах, в цвете,
Со всего, что в звуке слов.
Максимилиан Волошин
...Передо мной желанный Крым,
Не просто Крым, а Коктебель, -
В Предгорье вижу лёгкий дым,
И слышу тихую свирель.
Отары призрачных овец
Как тени бродят в складках гор.
Бредёт задумчивый певец
И к небу обращает взор.
Брожу и я в седых горах,
Руками трогаю полынь.
С укором смотрит Кара-Даг,
И отступает в море синь.
II
...Время свергается в вечном паденье,
С временем падаю в пропасти я.
Сорваны цепи, оборваны звенья –
Смерть и Рожденье – вся нить бытия.
Максимилиан Волошин
...Крикливы, как прежде, нахальные птицы,
Как прежде, вокруг безразличные люди.
Как прежде, лишь изредка вспыхнут зарницы,
Но прежнего в жизни вовеки не будет.
В кольце бесконечных повторов-падений
Всё новые тени, великие Тени.
И соткана Вечность из звеньев-мгновений,
Из горькой полыни, из гибкой сирени.
И кто-то другой на свирели играет,
И новый певец на Земле появился,
Но Вечность Рожденье и Смерть поглощает,
И тех, кто ушёл, и ещё не родился.
III
Быть заключённым в темноте мгновенья,
Мчаться в потоке струящихся дней.
В прошлом разомкнуты древние звенья,
В будущем смутные лики теней.
Максимлиан Волошин
...А звёзды всё так же игриво-беспечны,
А горы всё те же, как встарь, безучастны.
И дали морские почти бесконечны,
И лица счастливых, как прежде, несчастны.
И Вечность досрочно иных поглотила,
Но в Вечности память земная осталась.
Скрипят половицы и гнутся стропила,-
Кому здесь любилось, кому здесь страдалось?
Увы! Безвозвратно и вечно паденье, -
Остались мгновений незримые строчки.
И я в Коктебеле, где вечность - мгновенье,
Вся жизнь остальная – незримые точки…
ПАМЯТИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА
О, как мы слепы, как мы глухи
При жизни гения бываем,
А после смерти поднимаем
На пьедестал, на высоту,
Слова бросая в пустоту.
Хотя, возможно, слышат духи,
Хотя, возможно, видят боги,
Что мы в словах своих убогих
Всего лишь миримся с судьбой,
Судьбой, сравнимой со звездой.
На Небесах, в тени звезды,
Душа познает вечный свет
Мать Божья даст ему воды…
А на Земле другой поэт
Нарвёт в глухих лугах букет…
МОРСКОЙ ОГОНЬ
В хрустальном мире, странном, невозможном
Волнам внимаю в грусти и тоске, -
Вздыхает море ласково - тревожно,
Сливаясь с небом где-то вдалеке.
И огонёк дрожит в ночном просторе
Среди других неведомых светил,
И я - один, как огонёк тот в море,
На берегу, где сам себя забыл.
ОДА МОРЮ
О, море! Меня ты всегда привлекаешь
Всесильной любовью, безудержной страстью.
Меня ты тревожишь, меня покоряешь,
С тобою моё безграничное счастье.
Извечно ты юно, извечно любимо,
С тобою сравнимы великие горы.
Но нет! Ты ни с чем никогда несравнимо, -
Одно ты такое, великое море.
Меняешь ты, море, свой цвет постоянно, -
Вчера голубое, сегодня седое.
Влечёшь и влечёшь ты меня непрестанно,
Тебе поклоняюсь, моё золотое.
И красок твоих величава палитра,
И в стати твоей благородство природы.
К тебе обращаюсь смиренно, с молитвой,
Тебе отдаю свои лучшие годы.
О, море! Будь вечно таинственной песней,
Моим откровеньем в тоске и в печали.
Взлетаю, как птица, с тобой в поднебесье,
Стою пред тобою один на причале.…